Страховое сообщество сегодня активно обсуждает ряд предполагаемых изменений в базовые нормативные акты, регламентирующие страхование в России. Правовую составляющую вопросов, возникающих в рамках совершенствования страхового законодательства, анализирует Партнер компании «Первая Юридическая Сеть» Павел Курлат.
Чем, на Ваш взгляд, вызван общий курс государства на усиление мер по контролю за финансовой устойчивостью и платежеспособностью страховщиков? И насколько правильно сегодня решать эти вопросы на законодательном уровне?
Курс на усиление мер по контролю за финансовой устойчивостью и платежеспособностью страховщиков стал более выраженным после финансового кризиса, когда пошатнулось финансовое положение большинства страховщиков, делавших ставку на банковские программы продаж, а также активно внедрившихся в розницу на волне автокредитования. Рискованная тарифная политика и перекосы в сторону автострахования привели к уходу с рынка ряда компаний, что вызвало определенную социальную напряженность. Поэтому желание государства еще больше зарегламентировать ключевые моменты деятельности страховщиков и путем более жесткого администрирования снизить такие риски - достаточно закономерное.
Однако только законодательными мерами по ужесточению контроля этот вопрос не решить, так как он носит комплексный характер. Помимо мер, прямо направленных на усиление текущего контроля за страховщиками, необходимо изменение законодательной базы, косвенно влияющей на развитие страхования в стране. В первую очередь, к таким мерам следует отнести изменение норм Налогового кодекса в сторону стимулирования ряда видов страхования и повышения их привлекательности для клиентов.
Кроме того, правильно было бы говорить о введении дополнительных квалификационных требований к руководителям страховщиков, аналогичным тем, что действуют в сфере профессиональных участников рынка ценных бумаг. Применение подобной системы допуска к управлению высокорисковым бизнесом позволит говорить о реальной проверке уровня квалификации менеджеров, которые желают управлять страховым бизнесом.
Какие пробелы в законодательстве и типовых договорах страхования мешают защите прав российских страховщиков?
В практике нашей компании мы нередко рассматриваем споры страховщика и клиента, чьи договоры при заключении явно были недостаточно отработаны с юридической точки зрения. Речь идет об отсутствии глубокого анализа стандартных договоров страхования: не проводится тщательная проверка на наличие противоречий нормам Закона и их корректировка в связи с судебной практикой – главным образом, в связи с актами высших судебных инстанций, которыми эта практика регулярно значительно корректируется. Зачастую мы сталкиваемся и с невнимательной обработкой заявлений на страхование как технических документов. Все это впоследствии становится удобным основанием для претензий к страховщикам со стороны клиентов. Недавно мы представляли интересы страховщика в одном из судебных споров, связанных с крупным убытком – пожаром на складе готовой продукции. Сложности в этом деле были вызваны как раз тем, что заявление о страховании, ставшее основанием для заключения договора, не содержало отметок в разделе о наличии/отсутствии пожарной сигнализации на складе. При урегулировании убытка было установлено, что сигнализация отсутствовала. В связи с этим нам пришлось применять и уголовно-процессуальные правовые инструменты для подтверждения выигрышной правовой позиции страховой компании в суде.
Что удивительно, это случается не только с небольшими страховщиками, которые не в состоянии содержать значительный штат юристов и по этой причине не до конца прорабатывают текст типового договора. Нередко такое бывает и в крупных компаниях. А как известно, в страховых спорах любые недочеты страховой документации судьи трактуют в пользу клиента, нередко руководствуясь простой логикой: страховщик, являясь профессиональным участником рынка, несет ответственность за все свои ошибки.
Чтобы отметить несовершенство законодательства, за примером далеко ходить не надо, он у всех на слуху.
Человек с онкологическим заболеванием берет ипотечный кредит, заключает договор страхования жизни и здоровья заемщика, не ставя страховщика в известность о своей болезни. Наступает страховой случай, и выгодоприобретатель-банк обращается за страховым возмещением. При этом в правилах страхования на этот счет даже могут быть соответствующие оговорки, но судебная практика идет по пути признания обоснованными только тех случаев отказа в возмещении, которые прямо предусмотрены Гражданским кодексом. Если банк или наследники такого застрахованного обратятся в суд с требованием о взыскании возмещения, то у страховщика, по сути, есть единственный способ защиты – это предусмотренное Гражданским Кодексом право оспорить договор страхования. При этом подача иска о признании договора недействительным была бы возможна, только если страхователь был бы жив, так как только он может быть ответчиком по такому делу. Налицо юридический казус: страховщику не к кому предъявить иск об оспаривании договора, и единственная возможность страховщика признать договор недействительным здесь не может быть реализована. Все понимают, что страховщик был обманут при заключении договора, но сделать ничего нельзя. Это только один из примеров пробелов в нашем законодательстве, не позволяющих страховщику защитить свои интересы.
К сожалению, зачастую при заключении договора страховщики не используют те возможности, которые по закону у них есть. В результате споры о выплатах недобросовестным клиентам и мошенникам часто разрешаются не в пользу страховых компаний. Между тем в рамках российского законодательства (например, в Кодексе Торгового Мореплавания) подобные проблемы на базе международных норм разрешаются достаточно корректно. Глава о договоре морского страхования детально и справедливо регламентирует сложные моменты по исполнению договоров страхования, защищая права и одной стороны (страхователя), и другой (страховщика). Там нет перекосов в чью-то пользу, но, к сожалению, это применимо только в отношении одного сегмента – морского страхования.
По моему убеждению, сложившаяся судебная практика в спорах с недобросовестными страхователями давно обозначила необходимость выравнивания правовых возможностей сторон договора страхования. Этого можно добиться, например, через введение в Гражданский Кодекс нормы, аналогичной норме Кодекса торгового мореплавания о праве страховщика отказаться от исполнения договора страхования при несообщении страхователем сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения степени риска или при сообщении им неверных сведений. Но чтобы инициировать внесение такого уровня изменений в законодательство, нужна консолидированная воля страхового сообщества, которой пока очень не достает.
В настоящее время отмечается оживление и возрастающий спрос в сегменте банкострахования в связи с восстановлением банковского кредитования. Могли бы Вы обозначить основные правовые вопросы, которые возникают при реализации данного вида страхования?
В числе наших клиентов – и страховщики, и банки, однако с проблемами по банкострахованию к нам обращаются исключительно страховые компании. В момент возникновения спорного убытка по договору bancassurance интересы страховой компании и банка-выгодоприобретателя вступают в прямое противоречие, особенно, когда в поведении заемщика (страхователя) усматриваются признаки недобросовестности. Такие судебные споры осложняются весьма неохотным участием банка в работе по выявлению и пресечению сомнительных действий заемщика. Подобным пассивным поведением банк одобряет действия недобросовестного страхователя - по сути, поощряет получение необоснованного страхового возмещения, главное, чтобы тот погасил кредитную задолженность. Одним словом, в банкостраховании пока очень непростая правовая почва, где страховщику в момент наступления спора особенно важно сразу активно использовать весь правовой инструментарий, включая уголовно-процессуальные методы.
Сейчас обсуждается проект изменений Гражданского Кодекса, затрагивающий основы российского гражданского права. Как Вы оцениваете эти изменения и их последствия для деятельности страховых компаний?
Действительно, сейчас активно идет процесс разработки изменений в ГК, которые способны серьезно повлиять на условия ведения страховой деятельности. Исследовательский центр частного права при Президента РФ представил проект Федерального закона «О внесении изменений в Гражданский Кодекс РФ», который часто называют «новым Гражданским кодексом». Законопроект разработан Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства во исполнение Указа Президента РФ «О совершенствовании гражданского законодательства».
В то же время, пока не опубликован проект изменений в раздел 3 Кодекса, содержащий главу 48 «Страхование». Однако работа над ним ведется, в связи с чем призываю страховое сообщество обратить особое внимание на наполнение профильной главы, чтобы, в первую очередь, устранить перекосы в судебной практике по спорам, связанным с применением статей 944 и 959 ГК РФ. Кроме того, требуют серьезной проработки и нормы главы 48, касающиеся сроков действия договоров страхования, последствий страхования сверх страховой стоимости и ряда других «больных» для страховщиков в плане своей судебной защиты вопросов.
Хочу надеяться на то, что все участники страхового сообщества своевременно и активно включатся в нормотворчество. Со своей стороны «Первая юридическая Сеть» готова оказать экспертную поддержку в данном процессе, поскольку в силу своей деятельности юристы компании погружены в проблематику и нередко находят простые пути решения сложных задач.
Нужно ли в России законодательно вводить сертификацию агентов и их закрепление за конкретной компаний, а главное – как обеспечить исполнимость данных мер? Не послужит ли это только очередным поводом для изобретения разных схем, выписывания комиссий на других лиц?
На мой взгляд, работать в этом направлении нужно обязательно. Сегодня любая регламентация работы страховых посредников (агентов) хоть как-то «облагородит» данный вид деятельности и придаст ей цивилизованный вид. Сейчас нормативная база, регулирующая посредников, явно недостаточно развита, да и надзор за ними весьма ограничен.
Но одной только сертификацией вопрос, как мне кажется, не решить, потому что мерами административного воздействия на страховую компанию предотвратить злоупотребления и повысить профессионализм агента невозможно. Пока его деятельность формально неподконтрольна, работать цивилизованно получается не у всех: сегодня этот «человек с портфелем» может быть сертифицированным страховым агентом, завтра - риэлтером, послезавтра он же торгует БАДами. Необходим более системный контроль за работой посредника.
Что касается прикрепления агентов к одной конкретной страховой компании, то следует отметить, что эта норма, в том виде, как она сейчас обсуждается, не предполагает каких-либо серьезных неблагоприятных правовых последствий при ее нарушении – ни для агента, ни для страховщика, который обязан следить за своими агентами. Поэтому высок риск, что она может оказаться не работающей в том смысле, какой пытаются придать ей инициаторы закона.
Другое дело, если страховщики в рамках своих объединений внедрят действенный инструментарий контроля за соблюдением данной нормы и применения реально работающих мер финансового характера к страховщикам, не обеспечившим должный контроль за своими агентами.
На Ваш взгляд, должны ли агентами в России быть только физические лица? Ведь в мировой практике допускается существование юридических лиц-«агентств» в различных формах, и они вполне успешно работают в развитых странах.
Это не принципиальный вопрос. Да, сейчас в России де-факто есть агенты - юридические лица, и некоторые из них способствуют развитию определенных негативных явлений на рынке. Законодательное закрепление статуса страхового агента за физическим лицом было направлено на упрощение правоотношений «страховщик»-«агент». По факту, существующий рынок страховых посредников, не желающих становиться брокерами, используя некоторые пробелы в формулировках закона, продолжает функционировать. И страховщики, по понятным причинам, вынуждены закрывать глаза на некоторые противоречия в статусе таких посредников. Главный вопрос состоит в том, какими мерами правильно бороться с нарушителями, не осложняя жизнь добросовестным субъектам рынка. Если законодатель, при одобрении такого подхода страховым рынком, приницпиально определится с тем, что страховой агент – это только физическое лицо, тогда одновременно необходимо изменять нормативное определение страхового брокера с тем, чтобы позволить добросовестным посредникам – юридическим лицам - работать по различным каналам продаж, оставаясь поднадзорными регулятору.
Как Вы относитесь к перспективе введения обязательного страхования профессиональной ответственности и страховых посредников вообще, и агентов в частности? Какие тут могут быть юридические тонкости?
Я вижу больше аргументов против такой новации. Страхование профессиональной ответственности агентов – неудачный выбор способа защиты интересов клиентов, также как и само по себе понятие страхования профессиональной ответственности – неоднозначное. Подобно тому, как сейчас это происходит в страховании ответственности строителей, аудиторов и ряда других профессий, это может превратиться в красивую вывеску со множеством оговорок. В связи с этим и судебная практика по данным видам страхования также неоднозначная.
Страхование профессиональной ответственности агентов может повлечь за собой многочисленные злоупотребления, еще и потому, что страхователи находятся в худшем положении, чем профессиональные участники процесса – они не осознают масштаб ответственности, который должны нести посредники. Да и страховщики реально оценивают этот риск не всегда, как показали недавние случаи ухода с рынка ряда «брокеров», сопровождавшиеся большими объемами непогашенной задолженности, утратой бланков строгой отчетности, разбирательствами и спорными выплатами по проданным ими полисами.
Как представитель юридической компании, специализирующейся на защите интересов страховых компаний в спорных ситуациях, в том числе, возникающих при участии страховых посредников, могу сказать точно: ущерб, нанесенный неправомерными действиями посредника, может быть очень значительным, и предсказать возникновение таких злоупотреблений достаточно сложно. Кроме того, предвижу и определенные проблемы с размещением данных рисков в прямое страхование и перестрахование: объем ответственности посредника должен быть значителен по размеру, иначе это будет профанацией – кто будет готов взять на себя подобный риск за чужого агента?
Сейчас начата работа по практической реализации требований нового закона «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся ухода страховщиков с рынка, восстановления платежеспособности и механизмов передачи портфеля. Какие проблемы, с юридической точки зрения, тут существуют и как они должны решаться?
Проблемы, связанные с несостоятельностью страховщиков, носят комплексный характер и также не могут быть разрешены исключительно в рамках одного профильного нормативного акта. Страховая компания представляет собой бизнес-структуру, у которой, зачастую, отсутствуют активы в виде основных средств. Существенную часть собственных средств и страховых резервов покрывают высоколиквидные активы, которые при желании можно быстро увести в тень. Если даже банки, при существующей системе обязательного резервирования и жесткого надзора со стороны Центробанка, умудряются оказаться «пустыми» в день, когда ими начинают активно заниматься контролирующие органы, то уж что говорить о страховщиках?
Так что, строго говоря, пути решения проблемы повышения финансовой устойчивости и платежеспособности российских страховщиков лежат вообще-то совсем не в плоскости надзора и регулирования. Они находятся в сфере осознания своей ответственности самим страховым рынком.
Если бы государство взялось планомерно повышать привлекательность страхования для широких клиентских слоев, в том числе путем создания определенных налоговых послаблений, тогда и финансовое положение страховщиков стало бы намного более устойчивым.
Компании, организации:
